Дуайт Дэвид Эйзенхауэр

Дуайт Дэвид Эйзенхауэр

Дуайт Дэвид Эйзенхауэр (1890 - 1969)

Дуайт Дэвид Эйзенхауэр (Dwight David Eisenhower) - 34-й президент США - родился 14 октября 1890 года в Денисоне (штат Техас), умер 28 марта 1969 года в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия. Президент США с 20 января 1953-го по 20 января 1961 года.

Наряду с Джорджем Вашингтоном, которым он восхи­щался, Дуайт Д. Эйзенхауэр принадлежит к самым по­пулярным американским президентам. Одна только его военная карьера обеспечила бы Эйзенхауэру выдающее­ся место в американской истории. Он был Верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников в Европе, во время второй мировой войны, коман­дующим оккупационными силами США в Германии, начальником штаба армии и первым главнокомандую­щим силами НАТО. Он с успехом выполнял обязанно­сти президента Колумбийского университета, прежде чем в 1952 году как кандидат республиканской партии был избран на пост президента, который занимал до 1961 года.

 

Путь от Денисона (штат Техас) до Белого дома является преимущественно аме­риканской историей успеха. Родители Эйзенхауэра - выходцы из провинциально-сельской местности Средне­го Запада. Они были упорно работающими, богобояз­ненными меннонитами, которые пытались дать своим детям лучшую жизнь, чем была уготована им самим. Отец Эйзенхауэра попытался обрести счастье в качестве владельца лавки колониальных товаров, но потерпел неудачу из-за неспособности к этому делу своего партне­ра и из-за экономического спада 90-х годов XIX века. Потом он нашел работу на железной дороге, пока один из родственников не устроил его на молочный завод в Абилене  (штат Канзас).

Там Дуайт Д. Эйзенхауэр провел свое детство и юность. Хотя отец смог в последующие годы улучшить положение, Эйзенхауэр все равно познал здесь теневые стороны жизни. Во время обучения в школе выделялся преимущественно как футболист. Позже работал на мо­лочном заводе и поддерживал старшего брата Эдгара, который учился в университете. Один друг сказал ему о возможности бесплатного посещения военной академии в Вест-Пойнте. Отец не возражал против желания начать военную карьеру, зато значительно труднее было полу­чить согласие матери, убежденной пацифистки.

Академическая карьера Эйзенхауэра в Вест-Пойнте ничем не была особенно примечательна. Он закончил академию 65-м в группе из 170 человек. По окончании был направлен в Техас, где осенью 1915 года познако­мился с Мэри Дженева Дауд (Мами), на которой женился в июле следующего года. Он не участвовал актив­но в первой мировой войне, хотя очень стремился к этому. Его попытка с помощью специализации по ново­му танковому оружию попасть на фронт не удалась. Начальники ценили его организаторские способности, работу тренера по футболу, умелое обхождение с бюро­кратией и убедительные тактические исследования по разработке танкового оружия. Публикации, в которых он критиковал господствующую военную доктрину, пре­дусматривающую танки только как поддержку пехоты, привели к угрозе возбуждения процесса военным трибу­налом, на что Эйзенхауэр ограничился выполнением за­дач по демобилизации.

Период между войнами принес Эйзенхауэру ряд во­енных поездок за границу: в Панаму (1922 - 1924 гг.), в Париж как член комиссии по военным памятникам (1928 - 1929 гг.) и на Филиппины (1936 – 1939 гг.). К этому до­бавились курсы в Академии Генерального штаба в Фор­те Ливенворт, которые он закончил как лучший в клас­се, пребывание в военном колледже в Вашингтоне, в дипломатическом корпусе, а также назначение в воен­ный департамент, где он познакомился с военной бюрокра­тией. Во время мирового экономического кризиса он вместе с товарищами-офицерами разработал план «промышлен­ной мобилизации» США. В первые годы президентства Рузвельта Эйзенхауэр, сторонник «нового курса», участ­вовал в организации рабочей службы для молодежи.

К началу второй мировой войны относительно не­опытный в строевой службе Эйзенхауэр стал офицером штаба генерала Джорджа Маршалла, начальника Гене­рального штаба. Он разрабатывал планы для защиты Южной Азии и Филиппин против продвигающихся япон­цев и участвовал под командованием генерала Дугласа Мак-Артура в организации последней безуспешной за­щиты Филиппин. После временного отступления из Южной Азии главный интерес американцев обернулся сначала к Европе. Как начальник оперативного отдела Генерального штаба, Эйзенхауэр был ответствен за стратегическое планирование, психологическое и экономи­ческое ведение войны, предоставление техники, а также за дипломатическую координацию с государственным департаментом. Маршалл, как и Эйзенхауэр, выступал за скорейшее открытие «второго фронта» против гитле­ровской Германии, чтобы освободить Советский Союз от тяжелого немецкого давления. Они считали британскую стратегию высадки десанта в Северной Африке бесполез­ной и расточительством ресурсов. Эйзенхауэр разрабо­тал в это время все американские планы действий и был назначен генералом Маршаллом главнокомандующим европейского фронта. Британские военные приняли его назначение еще и потому, что полагали возможным отно­сительно легко воздействовать на него.

После прибытия в Англию 24 июня 1942 года, перед Эйзенхауэром встала первая задача, состоявшая в улуч­шении кооперации между британскими и американски­ми военными и подготовке высадки во Франции. Он выступал за фронтальное наступление через канал, но между тем Уинстон Черчилль уговорил президента Руз­вельта на поход в Северную Африку и высадку в Сици­лии. Только 6 июня 1944 года началась операция «Овер-лорд», высадка союзников в Нормандии. Неделю спустя Эйзенхауэр вступил на французскую землю, а в конце войны Айк, который как неизвестное лицо взял на себя командование, был одним из самых популярнейших аме­риканцев. Рузвельта уже не было. Черчилля вскоре дол­жен был сменить Клемент Эттли, а Гарри С. Трумэн как президент еще никак не проявил себя. Эйзенхауэр же воплощал в себе как народный герой политическое и военное превосходство западной демократии.

В конце войны и до ноября 1945 года, Эйзенхауэр был военным губернатором американской зоны в Германии. Несмотря на растущее недоверие к Советскому Союзу, он надеялся продолжить советско-американскую кооперацию, которую начал в Берлине с маршалом Жуковым. Летом 1945 года Эйзенхауэр высказывался против при­менения атомного оружия в Японии, так как опасался, что такая демонстрация силы может повредить отноше­ниям с Советским Союзом. Одновременно был против разработанного в 1944 году плана Моргентау, который предусматривал деиндустриализацию Германии. Он рассмат­ривал восстановление Рурской области как важнейшую предпосылку экономического выздоровления Европы.

Генерал Эйзенхауэр

Генерал Эйзенхауэр

 

С конца 1945 по февраль 1948 года он был как преем­ник генерала Маршалла начальником штаба армии. В этой функции он добился всеобщей действительной служ­бы и способствовал объединению воинских частей под гражданским контролем. Но не участвовал в принятии важнейших решений о военном бюджете, о военной по­мощи Греции и Турции или о международном контроле атомной энергии. Хотя он был идеологически скорее уме­ренным, однако постепенно свернул на антикоммунисти­ческую линию, которой следовал и президент Трумэн. С другой стороны, он не верил, что от Советского Союза действительно исходит военная опасность.

Когда в 1948 году Эйзенхауэр ушел из армии в от­ставку, он получил много предложений для своей новой деятельности. Томасу Уотсону, председателю правления International Business Machines (IBM) и опекуну уни­верситета в Колумбии, удалось уговорить его стать пре­зидентом университета, пост этот он занимал с июня 1948 года по октябрь 1950 года. Но почти не вмешивался в академические дела, а посвятил себя в основном авто­биографической книге о второй мировой войне «Crusade in Europe».

Характерным для Эйзенхауэра было то, что он даже своим близким друзьям не говорил, к какой партии расположен. Оба политических лагеря, как демократы, так и республиканцы, предполагали, что он стоит ближе к ним. Президент Трумэн, опасавшийся за свое переиз­брание в 1948 году, предложил Эйзенхауэру, известно­му как представителю активной внешней политики, пост вице-президента. Как и Трумэн, Эйзенхауэр безогово­рочно одобрял план Маршалла. Он был убежден, что Соединенные Штаты в собственных интересах должны способствовать восстановлению Европы и европейской интеграции. Но отклонил предложение Трумэна, так как считал недостойным торговаться за поддержку на пар­тийных конвентах. Как профессиональный солдат Эй­зенхауэр привык держаться в стороне от политических конфликтов.

Без колебаний он последовал предложению президен­та Трумэна в конце 1949 года стать главнокомандующим вооруженных сил вновь образованного НАТО. Для Эй­зенхауэра НАТО был не только военным союзом, он видел в нем, прежде всего политическое сообщество цен­ностей западной демократии. Деятельность в штаб-квар­тире в Париже укрепила его убеждения в том, что Со­единенные Штаты должны создать своим присутствием в Европе щит от Советского Союза, пока европейцы не будут в состоянии сами защитить себя. Предпочитаемую правым крылом республиканской партии и особенно се­натором Робертом Тафтом изоляционистскую концепцию «крепости Америки» он просто считал бессмыслицей. Вывод войск США из Европы должен был разрушить систему коллективной безопасности, убежденным при­верженцем которой был Эйзенхауэр, Эти размышления так сильно повлияли на него, что в конце концов он заявил о своей готовности быть республиканским канди­датом на пост президента в 1952 году. Он опасался, что выдвижение Тафта может повредить национальным ин­тересам США. Особую роль в согласии Эйзенхауэра участвовать в выборах сыграл республиканский сенатор Генри Кэбот Лодж младший, который убедил его в том, что насе­ление будет положительно реагировать на его кандида­туру. Подобное влияние оказал, очевидно, и Джон Фостер Даллес, внешнеполитический анализ которого, совпадал с анализом Эйзенхауэра. Генерал Лусиус Д. Клей, его политический советник во время войны и пре­емник на посту военного губернатора в Германии, также сыграл в этом контексте важную роль. Так как Трумэн не выставлял свою кандидатуру на следующий срок, то Эйзенхауэр не должен был бороться против президента, находящегося еще на своем посту, что было бы явно неудобно для Эйзенхауэра.

Во время деятельности Эйзенхауэра в Европе значи­тельно усилилась общественная критика президента Тру­мэна. Затяжная, с большими потерями война в Корее (1950 - 1953 гг.) и увеличение срока службы, конфрон­тация с Китаем, где с победы Мао Цзе-дуна в 1949 году правили коммунисты, а также страх перед обменами атомными ударами с Советским Союзом вселяли населе­нию неуверенность. К тому же началась беспримерная в истории Америки кампания травли консервативным се­натором Джозефом Маккарти, который пытался пред­ставить правительство, демократическую партию и боль­шую часть интеллектуальной элиты находящимися под коммунистическим влиянием.

После ухода с поста главнокомандующего вооружен­ными силами НАТО, Эйзенхауэр вел предвыборную борь­бу 1952 года по темам: Корея, защита от коммунизма и борьба против коррупции в правительстве, не подвергая при этом нападкам лично президента. Помимо этого он критиковал уменьшение значения отдельных штатов, в жизненной силе которых видел гарантию американской демократии. Важнее, чем все аргументы, была военная слава и популярность кандидата, фамильярно-интимно называемого «Айк». Эйзенхауэр не был особенно рели­гиозным человеком, но он глубоко чувствовал мораль­ные ценности американского среднего слоя и чувствовал себя как ответственного «слугу» нации. С обещанием быть президентом всех американцев он вступил в предвыбор­ную борьбу. Победил кандидата от демократов Эдлая Е. Стивенсона, получив 21,5 миллиона из 39 миллионов отданных голосов. После 20 лет республиканский прези­дент вновь вступил в Белый дом, и одновременно рес­публиканцы добились большинства в обеих палатах Кон­гресса.

В кабинете в своем личном штабе Эйзенхауэр собрал группу бывших военных сотрудников, людей с универ­ситетским образованием и деловых людей. Правительство было для него большой организацией, которой нужно управлять так же, как современным промышленным предприятием, а еще лучше - как генеральным штабом. Он вовсе не был зависящей от окружения, пассивной фигурой, как долго его воспринимала общественность, а скорее президентом, который управлял событиями «скры­той рукой» за кулисами. Он ожидал от своих советни­ков и министров, что они будут представлять предложе­ния подготовленными к утверждению и в наиболее краткой форме, что приводило в отчаяние еще профессоров в университете Колумбия. Эта форма поисков реше­ния особенно ярко проявилась во внешней политике. Эйзенхауэр укрепил значение Национального Совета Без­опасности (NSC), который заседал почти еженедельно и обсуждал все проблемы внешней политики и политики безопасности. Последнее решение всегда было в его руках.

Эйзенхауэр обозначил принципиальные идеи своей программы как «Современный республиканизм» или «динамический консерватизм». К этому относился, пре­жде всего, вывод государственной руки из экономики. Обусловленная войной государственная квота в валовом отечественном продукте с 1940 года поднялась с 23 до 93%. Лозунг предвыборной борьбы «Пришло время из­менения» сигнализировал поворот этой тенденции. Это удалось не в полной мере, но когда Эйзенхауэр в 1961 году уходил с поста, доля государственных расхо­дов уже не поднималась. Одновременно доля федераль­ных расходов в общих расходах государства снизилась с 76 до 60%.

Второй основной целью экономической политики было развитие свободной конкуренции. Для своих внутрипо­литических противников Эйзенхауэр считался близким доверенным промышленности. В действительности он выступал за обострение антитрестовского законодатель­ства, отменил введенные под впечатлением второй миро­вой и корейской войны контроль зарплат и цен и распус­тил различные исполнительные экономические органы. Экономическая политика Эйзенхауэра покоилась, в конечном счете, на концепции создания благоприятных го­сударственных рамок для индивидуальной экономической деятельности. Под этим он понимал сдерживание инфляции, равномерный экономический рост и защиту индивидуума и семьи от экономического риска в урбанизованном, индустриализированном мире. Для Эйзенхау­эра существовала одновременно тесная связь между фис­кальной ответственностью и развитием демократии. Он был убежден, что военные расходы должны быть на­столько ограничены, чтобы население не страдало под тяжким бременем налогов. Это соображение способство­вало выработке новой военной стратегии «New Look», которая в первую очередь основывалась на применении «дешевого» атомного оружия. Угроза «массированного возмездиям должна была в самом начале уже отпугивать любую мыслимую советскую агрессию.

Свое мировоззрение, основанное на нравственных прин­ципах, Эйзенхауэр перенес на внешнюю политику. Кон­фликт между Востоком и Западом он все больше по­нимал как непреодолимое противоречие между безнравственной коммунистической диктатурой, представ­ленной Советским Союзом и Китаем, и основополагаю­щей свободной западной демократии. Эйзенхауэр считал советских вождей одержимыми властью идеологами, ко­торые не остановятся перед подрывной деятельностью, коррупцией, подкупом и угрозой силы, чтобы достичь своих целей. Он сравнивал отношения к Советскому Союзу с отношениями к гитлеровской Германии. Только сильная коалиция западных демократий может наглядно показать советам бесперспективность их планов на миро­вое господство. Хотя Эйзенхауэр представлял беском­промиссную политику устрашения, одновременно он был все-таки заинтересован в ослаблении конфликтов с Совет­ским Союзом. Его призыв к мирному использованию ядерной энергии, который привел в 1957 году к созда­нию международных органов по атомной энергии, и пред­ложение взаимного контроля воздушного пространства «открытое небо», которое он сделал на конференции на высшем уровне в Женеве в 1955 году, должны рас­сматриваться, независимо от пропагандистского аспекта, как честные усилия с помощью создающих доверие ме­роприятий способствовать разрядке конфронтации меж­ду двумя супердержавами в атомный век. Зенитом этой политики явилась Женевская конференция на высшем уровне в 1954 - 1955 гг. В то время, как вопрос Индо­китая был урегулирован лишь поверхностно, западные державы с Советским Союзом пришли к взаимному ре­шению вопроса политического будущего Австрии. Госу­дарственный договор от 24 июня 1955 года закончил ок­купацию союзными войсками, обеспечил Австрии упорядочение рыночной экономики и гарантировал по­литический нейтралитет альпийской республики.

Со вступлением в должность Эйзенхауэра, в амери­канской политике по отношению к Европе не появилось значительных изменений, несмотря на агрессивную ри­торику нового министра иностранных дел Джона Фостера Даллеса, который отношения между Востоком и За­падом рисовал в интенсивных черно-белых тонах. Ни Эйзенхауэр, ни Даллес не думали о военном «освобож­дении» угнетенных народов Восточной Европы, даже если они и говорили об «откатывании назад» советско­го влияния в Восточной Европе. Как и его предшествен­ник - Трумэн, Эйзенхауэр был убежден в том, что перего­воры с Советским Союзом о разрядке между блоками могут быть успешными только после укрепления Запад­ной Европы. Для него Европа оставалась ядром гло­бальной политики безопасности США, и поэтому он возражал против политики «старой гвардии» республи­канцев, сильнее ориентированной на Азию. Присоедине­ние Федеративной Республики Германии к Западу в рамках Европейского экономического сообщества (ЕЭС) имело впредь высший приоритет. На этом фоне стано­вится понятным, почему Эйзенхауэр после неудачи с договором ЕЭС во французском парламенте (30 августа 1954 года) начал форсировать принятие Федеративной Республики Германия в состав НАТО.

Эйзенхауэр исходил из того, что Москва будет ис­пользовать национализм народов «третьего мира» для собственных целей. В этом Великобритания и Франция, которые не хотели терять свои колонии, принимали, по его мнению, значительное участие. Президент и его важ­нейший советник, министр иностранных дел Даллес, были убеждены, что США морально обязаны помогать зависи­мым народам в их конфликтах с колониальными держа­вами. Такие принципиальные соображения было, одна­ко, не так просто применить в политической практике. Так, Эйзенхауэр организовал интервенцию в 1953 году в Иране против националиста, премьер-министра Мосаддыка, который хотел национализировать западные не­фтяные компании, и помог приходу к власти прозапад­ного шаха Реза Пехлеви. К стремлениям французских колоний в Юго-Восточной Азии к независимости Эйзен­хауэр относился с симпатией, однако он понимал, что национализм в Индокитае стал инструментом коммуни­стического движения. Настоящая трудность заключалась, по его мнению, в двойной задаче «победить коммунизм в этом регионе и дать свободу местному населению». Эйзенхауэр пытался осторожно убедить французских политиков в необходимости укрепления местных бур­жуазных сил и в уходе из Индокитая. С одной стороны, его правительство несло до 1954 года 80% финансового бремени французской войны, с другой, Эйзенхауэр не собирался впутывать в войну сами США. Он отклонил применение американских воздушных сил даже тогда, когда французские войска были окружены соединения­ми Вьетминь в Дьенбьенфу. Он боялся, что интервенция США создаст у народов Азии впечатление, будто бы французский колониализм будет заменен американским. В капитуляции французских вооруженных сил в Дьен­бьенфу 7 мая 1954 года, Эйзенхауэр не увидел непосред­ственной угрозы для американской безопасности. Чтобы предотвратить в Юго-Восточной Азии эффект «домино», достаточно, по его мнению, регионального оборонного союза, как это было сделано с Организацией договора Юго-Восточной Азии (СЕАТО). США оставили военное представительство на своих опорных базах в Тихом оке­ане, но азиатские народы, за исключением значительно разоруженной Японии, сами должны были нести основ­ной груз своей обороны.

1956 год - год выборов, был отмечен драматическими событиями. В октябре Эйзенхауэр заставил Великобри­танию, Францию и Израиль вывести свои войска из Су­эцкого канала, после того как три государства без дого­воренности с США выступили против президента Египетского государства Насера. Хотя Эйзенхауэр и ре­шительно отвергал национализацию Суэцкого канала Насером, он был все-таки глубоко рассержен своеволь­ными действиями европейских держав. Он оказал мас­сивное экономическое и денежное давление на Велико­британию, чтобы добиться окончания конфликта и освобождения Египта. Тем самым закрепил падение ев­ропейских колониальных держав, которые полностью уступили передний план «супердержаве» США. Одна­ко очень скоро Эйзенхауэр увидел необходимость само­му заполнить вакуум власти, возникший в результате отступления европейцев.

В то время как администрация Эйзенхауэра активно действовала на Ближнем Востоке и завоевала симпатии во всем мире благодаря четкой позиции по отношению к колониальным державам, пассивное наблюдение за со­ветским подавлением восстания в Венгрии 1956 года по­казало, по крайней мере риторически, воинственное со­держание американской внешней политики. Первенство Эйзенхауэра в деле сохранения мира, так же как и простой и запоминающийся лозунг «Я люблю Айка», способствовали в ноябре 1956 года на выборах лавинооб­разной победе над демократическим соперником Эдлаем Стивенсоном. Насколько это был личный, а не партий­но-политический триумф, ясно из факта, что республи­канцы не смогли добиться большинства ни в палате пред­ставителей, ни в сенате. Эйзенхауэр находился в зените своей популярности.

Во внешней политике президент продолжил курс, на­чатый в первый срок президентства. С учетом Ближнего Востока в марте 1957 года провел через Конгресс и издал резолюцию, так называемую «Доктрину Эйзенхауэра», которая позволила ему спешить на помощь в экономиче­ском и военном отношении каждой нации, просившей о поддержке против вооруженной агрессии страны, кото­рая контролировалась «международным коммунизмом». Опираясь на это полномочие, он в 1958 году временно послал американские части военно-морского флота в Ливан, чтобы воспрепятствовать дестабилизации Ближ­него Востока, который представлял жизненный интерес для безопасности и экономического благосостояния США, а еще больше Западной Европы. Демонстрация силы не могла обмануть в том, что последние годы президентства Эйзенхауэра не имели никакой действительной концеп­ции во внешней политике. Динамичную политику Хру­щева, использовавшего свое посещение Соединенных Штатов в сентябре 1959 года с чрезвычайным пропаган­дистским успехом, Эйзенхауэр встретил, с ни к чему не обязывающим доброжелательным выражением доброй воли. После того, как над советской территорией в мае 1960 года был сбит разведывательный самолет типа У-2, Хрущев оскорбил президента на Женевской конферен­ции на высшем уровне 16 - 17 мая 1960 года, забрав обратно приглашение для Эйзенхауэра к государствен­ному визиту.

Внутриполитические проблемы вытекали из того, что демократы с 1954 года снова выиграли в Конгрессе в местах и влиянии, но также, в большей степени, из борь­бы между «крыльями» в республиканской партии. Пре­зидент и его сторонники в Конгрессе, так называемые «республиканцы Эйзенхауэра», иногда могли лучше со­трудничать с лидером демократического большинства Линдоном Б. Джонсоном, чем со «старой гвардией» республиканцев. Как при планировании автодорог, так и при использовании национальных полезных ископае­мых или разработке новых ирригационных проектов возникли значительные различия во мнениях. В то время как президент видел в этих проектах легитимные задачи федерального правительства, консервативные республи­канцы доказывали, что подобные предложения будут упрочивать, а не уменьшать федерально-государствен­ную власть. При принятии Гавайев и Аляски в союз в качестве 49 и 50 штатов также были расхождения. Эйзен­хауэр выступал за принятие Гавайев, но в отличие от большинства в Конгрессе считал, что Аляска имеет зна­чение в основном с военно-стратегической точки зрения. Поэтому он предпочитал федерально-государственное управление Аляской образованию штата. Этот конфликт затянул принятие обеих территорий в союз на долгие годы, прежде чем оно было окончательно осуществлено в 1959 году. Постепенно Эйзенхауэр смог положить конец внутриполитической охоте на коммунистов. Когда сена­тор Джозеф Маккарти со своими клеветническими на­падками не остановился даже перед членами кабинета, президент добился с помощью своих сторонников в сена­те, чтобы Маккарти был публично осужден и политичес­ки изолирован. К тому же в 1954 году Эйзенхауэр на­значил верховным федеральным судьей Эрла Уоррена, чья либеральная политика была решительно направлена против дискриминации и нетерпимости. В приговоре по делу «Браун против отдела народного образования» 17 мая 1954 года Верховный суд объявил расовое деле­ние в школах противоречащим конституции и год спустя призвал штаты ликвидировать разделенные по расам шко­лы. Эти решения вызвали на юге США волну протестов. В 1956 году более 100 членов Конгресса подписали так называемый «Южный манифест», который обвинил Вер­ховный суд в недопустимом вмешательстве в права от­дельных штатов. Конфликт достиг высшей точки в сен­тябре 1957 года в Арканзасе, где губернатор Орвил Фоубес с помощью национальной гвардии пытался си­лой помешать черным студентам, посещать до этого до­ступную только белым Центральную высшую школу в Литтл-Рокс. Чтобы сохранить авторитет суда, Эйзенхауэр, который в частном порядке считал назначение Уоррена «самой большой проклятой ошиб­кой, которую я когда-либо сделал», вынужден был дей­ствовать. Впервые со времен реконструкции после граж­данской войны на Юг для защиты черного населения были посланы федеральные войска, которые остаток года обеспечивали студентам беспрепятственное посещение школы. Хотя до 1960 года в смешанных школах афро-американцы составляли меньше 1% всех студентов, при­говор по делу Брауна стал указывающим направление для движения за гражданские права в последние годы.

После ухода с поста президента до самой смерти 28 марта 1968 года, Эйзенхауэр не занимался больше по­литикой, а написал два тома мемуаров. Он, должно быть, понимал, что последние годы его президентства характеризовались застоем, так как в своем прощальном обращении к американскому народу в январе 1961 года напомнил об опасности сверхмощного «военно-промыш­ленного комплекса», с которым нужно бороться. Боль­шие расходы на вооружение и космическая программа в сочетании с экономическим застоем тяжелым бременем ложились на федеральный бюджет и граждан. Как в предвыборной борьбе 1952 года, он напомнил о тесной связи между процветающей экономикой и сильной де­мократией.

Эйзенхауэр явился символической фигурой пятидеся­тых годов. Он воплощал в себе руководящую силу и надежность, общество благосостояния и американскую мощь. Однако, его наследство было  двойственным: мощ­ная и богатая Америка, которая не смогла уже справить­ся с многими внешне- и внутриполитическими проблема­ми. В военно-стратегическом отношении Советский Союз, казалось, достиг «пата», а в Азии, Африке и Латинской Америке большее влияние приобрели антиамериканские тенденции. В Соединенных Штатах феминистские груп­пы и борцы за гражданские права выдвигали требования общественного равенства и справедливого раздела аме­риканского благосостояния. Огромный экономический подъем к началу пятидесятых годов перешел в экономи­ческий спад, а культурная жизнь грозила застыть в условностях. За самодовольными пятидесятыми годами последовало потрясаемое кризисами десятилетие, в кото­ром Эйзенхауэр почти был забыт. Только постепенно американцы начали снова осознавать его бесспорные внеш­не- и внутриполитические заслуги.

При подготовке материала использовалась статья Германна-Йозефа Рупипера "Герой войны и президент".